Жил был в лесу дремучем медведь. Был он в лесу самым сильным и грозным зверем, и все другие звери его боялись, но уважали.
Медведь любил свой лес. Лес, конечно, был старым и тёмным, и тропы в нём были заросшие и тернистые. Но для медведя он был своим, родным, и медведь чувствовал себя в нём хозяином. Самой главной прелестью леса было то, что в дуплах бесчисленных древних дубов и берёз жили пчёлы, приносящие драгоценный мёд. Студёной зимой, когда всё в лесу вымирало и не было ни ягод, ни грибов, ни травы, ни листьев, голодные звери один за одним обивали порог медвежьей берлоги, и медведь щедро делился с ними мёдом. Так они и выживали год за годом, благодаря медвежьей заботе. Медведь иногда нарекал на зверей, что разбаловались они, разленились, сами пищу добывать разучились… Но отказать им, голодным, было трудно. Свои ведь, родные.
Медведь был добр душой, но строг и жесток порой. Не мог терпеть он обид и упрёков, и спор всегда с ним был короткий: либо будет по-медвежьему, либо в спор вступала когтистая медвежья лапа, удар которой не каждый зверь осиливал. Старожилы леса с дрожью вспоминали времена, когда лесом правил отец медведя Потап, самый зловещий медведь в истории леса. Не один зверёк поплатился жизнью за непослушание во времена Потапа. Медведь младший был добрее отца, но время от времени и он мог дать по морде лапой так, что от дуба потом не отодрать. Потому никто из зверей уже давно не вступал с медведем в споры и все его слушались, как покорные дети отца. Да и с чего было спорить? Медведь ведь их не только кормил, но и защищал.
Когда-то давно не все звери жили в лесу. Лисья нора ранее была на опушке, и лиса оттуда бегала в деревню за курами. Была рядом с лесом заячья поляна, где зайцы бегали и резвились на солнце. Был ранее у леса лысый мыс, где ютились в своих норах выдра, норка и бобёр. Медведей тогда все боялись и недолюбливали, ибо зимней порой они иногда давали о себе знать не с лучшей стороны. Но вот однажды появился в окрестностях злой серый волк, и не стало покою зверям. Гибли звери страшной гибелью от волчьих зубов, и если бы не медведь Потап, так и не осталось бы никого. Потап прогнал серого волка прочь из леса, вон с опушки, вон с поляны и аж до самой саванны. Там серый волк попался в лапы свирепого льва, короля саванны, и на этом его происки закончились навсегда. Потап, тем временем, вернувшись к лесу, приказал зверям засадить заячью поляну, лисью опушку и лысый мыс деревьями, ибо там где растёт лес все звери теперь могут расчитывать на медвежью защиту.
Разросся лес. Аж до самых рубежей саванны растянулась его чаща. И неспокойно стало зверям саванны, ибо они боялись темноты и любили свободные просторы. Всё чаще на краю леса начал появляться лев. Пристально вглядывался он в лесной мрак своим сердитым взглядом, с недоверием и тревогой раздумывая, чего это там замышляет медведь. А в это время таким же пристальным взглядом из темноты смотрел на него медведь, раздумывая, чего этот лев всё на его лес пялится. Не к добру это, решил медведь, собрал всех лесных зверей, и строго запретил им впредь выходить за пределы леса.
— Но откуда же я теперь кур буду таскать? — возмутилась лиса.
— А мне гдзе маркоу расциць? Она ж не расцёт у лесу из-за усех эцих чортавых каряг и карней! — запричетал заяц.
— Молчать! — гневно заревел в ответ медведь. — Ваши хвосты, видно, уже забыли хватку волчьих зубов? Думаете львиные зубы мягче? Будете есть мёд. Зато живы останетесь. И если я хоть раз кого увижу за чертой леса — то узнают ваши хвосты силу хватки и медвежьих зубов.
Притихли звери, поджали хвосты, и разбрелись по норам.
Как звери от льва прятались
Прошли годы, и все звери постепенно привыкли жить в лесной тени. Лес теперь был огромен, и мёда на всех хватало. Заяц очень скоро наловчился скакать между деревьев и открыл для себя заячью капусту. Лиса женской хитростью уговорила медведя, неравнодушного к её красоте, выкопать ей нору побольше и стала таскать туда лесных куропаток. И только выдра, норка и бобёр время от времени, усевшись на берегу ручья, с грустью посматривали на расстилающуюся вдоль противоположного берега залитую солнцем саванну. Иногда им так хотелось нырнуть в ручей, переплыть на другой берег и погреться там на солнышке… Но боялись они медвежьей ярости, да и в львиные лапы не хотелось попасть.
Льва никто из зверей уже давно не видел, и по правде говоря, мало кто вообще знал, как он выглядит. Заяц, живший на краю леса, часто всем рассказывал, как то и дело видел львиную гриву, мелькающую меж деревьев, и как слышал то страшное злобное рычание, то холодящий львиный вой в ночи.
— Агромная чорная цень и гарашчие у начи глаза! Страшный аскал, агромная пасць — усю лису адним махам праглотить и не задумаецца! — с вдохновением рассказывал заяц.
Звери слушали и содрогались от страха. Как близка опасность! Как не страшно зайцу жить на краю леса? Как хорошо, что с нами есть медведь. Бобёр как-то сделал зайцу дерзкое замечание, что львы, вроде бы, не воют. За это звери очень вознелюбили бобра.
— Как он смеет поучать бедного но храброго зайца, ежедневно живущего на грани смертельной опасности! — говорили звери. — Уж зайцу-то виднее, какие звуки издаёт лев.
Годы шли далее, лес густел, и в тени его зверям жилось всё спокойнее. Никакой лев так в лес так и не пришёл. И всё бы хорошо, да что-то неспокойно было медведю. С каждым годом звери как будто становились всё унылее и ленивее. Как ни пытался медведь их приучить к работе, ничего у них толком не получалось. При каждой возможности отлынивали звери от труда, да и трудились не сказать чтобы в полную силу. Только мёду медвежьего уплетали всё больше, так что мёду постепенно стало не хватать на всех. Теперь за мёдом приходилось подолгу стоять в очереди, и многие стояли целыми днями.
— Чё ж вы, дармоеды, всё стоите? За это время столько работы можно было проделать! А вы всё ждёте, лодыри, чтобы вас накормили… — сокрушался иногда медведь. Звери стыдливо опускали глаза, но продолжали приходить за мёдом.
Хуже того, медведь начал замечать, что звери, и в особенности детёныши, не видавшие нашествия волка, начинали вести себя всё более неосторожно. Многие подходили слишком близко к краю леса, высовывали морды из лесной гущи и всматривались в даль, пытаясь разглядеть, что там на саванне делается. Пару раз такие любопытные зверюшки и вовсе выбегали из леса, после чего след их простывал навсегда. Лесные старожилы объясняли молодым, что эти бедные зверьки явно стали жертвами злобного льва, и что не нужно следовать их примеру, если хочешь уцелеть. Однако некоторые зверёныши отказывались верить в рассказы старших, и упрямо бегали по окраинам леса. Некоторые начали распространять слухи, что якобы зверям на саванне живётся лучше, ибо там больше солнца и свободно бегать, и что никакого льва там не боятся. Какой-то излишне храбрый бурундук пустил слух что, мол, это медведь специально все страшилки выдумал, чтобы зверей из леса не выпускать. Звери начали шептаться, и постепенно сплетни дошли до медведицы.
— Слыш, чего рассказывают эти сопляки? — пожаловалась она медведю, — Говорят, плохо им тут в лесу. В саванну хотят, ко льву. Говорят, там — тепло и солнце. Во чего навыдумывали! — Медведица возмущённо потрясла головой, после чего надвинулась на медведя. — Ты вот тут сидишь со своим мёдом, а дети сейчас наслушаются этих сказок и повылазят из леса, солнце искать. А там их лев и схватит! Приструнил бы ты этих говорунов, пока весь лес наш не погубили.
Медведь нахмурился, подумал, и приказал привести к нему бурундука. Бурундук божился, что больше ни слова не скажет, однако в наказание медведь приказал замуровать бурундука в дупло старого дуба в самой чаще леса, куда даже змеи боялись ползать.
— Пускай там поболтает. — Грозно сказал медведь, собрав всех зверей. — И так будет с каждым, кто посмеет распускать лживые сплетни!
Притихли звери, и покорно разбрелись по норам. После этого слухи перестали доходить до медведя. Звери стали шептаться тише.
Как медведь со львом встретился
Как-то раз вбегает медведица взъерошенная в берлогу и вопит:
— Пропал!!! Михайло, вставай! Малыш наш пропал!
— Как пропал? Что случилось? — отозвался медведь.
— Зайчиха рассказала, что один из её ушастых видел, как наш мохнатик к опушке шёл один, туда где саванна начинается! Эх, чтоб его, наслушался, видно, этих сказок, да пошёл сам посмотреть, что там… А теперь ведь пропадёт!!! Зайцы говорят, что слышали его крик, но побоялись выходить из леса. Уэээээ!!!… — заревела медведица таким диким рёвом, что медведь взялся за уши.
Рванул медведь бегом из берлоги и бросился к окраине леса, проклиная про себя всех этих чертовых сплетников, и злобно воображая, что он сделает с бурундуком, когда вернётся. Страшные картинки крутились в его отцовской голове. Подбежав к окраине, он на секунду притормозил, поймав себя на мысли, что уже много лет сам не выглядывал из леса и забыл, что там снаружи. Сердце его билось, как барабан, когда он наконец высунул морду из зарослей и почувствовал тепло солнечных лучей. Щурясь от яркого света, медведь попытался охватить взглядом окрестности, надеясь увидеть своего малыша, пока тот не зашёл слишком далеко. Перемещая взгляд между отдалёнными кустарниками и редкими деревьями саванны, медведь отметил про себя, что за эти годы ландшафт снаружи заметно изменился. Всё стало как-то аккуратнее и симметричнее, как будто кто-то специально наводил тут тщательный порядок.
Вдруг взгляд его остановился на двух силуэтах неподалёку от бегущего вдоль леса ручья, и сердце его замерло в ужасе. У ручья стоял лев, и рядом с ним лежал медвежонок. Медведь застыл, как парализованный. В нём закипели одновременно ярость и страх. «Неужели убит?» думал медведь, и сердце его рвалось от боли, и хотелось броситься на льва и разорвать его на части. «А что если нет?» с надежной рассуждал он дальше. Медведь не знал, как лев отреагирует на его внезапное появление. «Возможно, если я сейчас брошусь в его сторону, он испугается и убежит.» Затем медведь засомневался. «Но это ведь подлая тварь. Он может быстро перегрызть малышу глотку, и затем смыться…» Не зная, как лучше действовать, медведь начал аккуратно приближаться ко льву. Услышав треск хвороста под тяжёлой медвежьей лапой, лев поднял голову, и глаза двух владык впервые встретились. Медведь снова застыл, не отводя взгляда. Эти несколько секунд тишины казались ему вечностью. И тут тишину прервал лев.
— Господин медведь! — бодрым голосом выкрикнул лев. — Рад, наконец, вас увидеть вживую!
Медведь, почему-то, не ожидал что его первое общение со львом начнётся именно с этих слов, и подходящих ответных слов среди всех имевшихся под рукой у него с ходу не нашлось. Вдруг лежащий на траве медвежонок зашевелился, поднялся на лапы и повернулся мордашкой к отцу.
— Ваш сын, похоже, немного заблудился и упал в ручей. Я услышал его крик и поспешил помочь. Как оказалось, он и сам неплохо плавает! Мои бы столько не продержались… Молодец. — продолжил лев, нежно похлопав медвежонка по макушке. Медвежонок в ответ радостно лизнул льву лапу.
Медведь наконец собрался со словами. Они были направлены на сына.
— Косолапый, я ведь тебе сказал не выходить из леса! А ну иди сюда!
— Прости папа! Я гнался за бабочкой, и случайно упал в ручей. Дядя лев меня спас. — виновато оправдывался медвежонок, плетясь к отцу. Лев стоял на месте, дружелюбно улыбаясь.
— Я только хвост подставил. Он сам выкарабкался! — смеясь дополнил он медвежонка.
Медведю было сложно сдерживать вулканического масштаба радость, овладевшую им при виде целого и невредимого медвежонка, подбежавшего к нему. И хотя вся ситуация ему казалась очень подозрительной, ему трудно было удерживать грозную мину и сердиться на медвежонка, который только недавно тянул за хвост самого страшного зверя саванны. Медведь лизнул ухо сына и снова повернулся ко льву.
— Спасибо, что не подрал малого. — Сказал медведь, немного стесняясь. — …Ну и что подставил хвост, так сказать…
Лев добродушно засмеялся. Для медведя это было очень странным и невообразимым явлением, ибо он льва представлял себе только рычащим, ревущим и, возможно, воющим (если верить зайцу).
— Подставить хвост, ха-ха, мне нравится это выражение! — Ответил лев. — Но позвольте, господин медведь, неужели вы обо мне настолько дурного мнения, что можете предположить, что я способен причинить вред невинному ребёнку? Что же я такого сделал, чтобы вызвать к себе такое недоверие?
Тут лев и медведь разговорились не на шутку. Медведь начал приводить случаи и рассказы о львиных нападениях, услышанные им в лесу. Как оказалось, все они были результатами преувеличений, недоразумений и просто выдумок. Те звери, которые тайком вышли из леса, на самом деле добровольно переселились на саванну, где их радушно приняли, и где они живут до сих пор. Лев заверял медведя, что ни разу не нападал ни на одного жителя леса. Более того, он уже давно в принципе не ест мяса.
— Это — неэтично, питаться плотью других животных. — пояснял лев. — Все животные саванны давно стали вегетарианцами, ибо ни у кого нет права отбирать жизнь у другого.
Чем больше медведь слушал льва, тем всё более невероятным местом ему казалась саванна. Оказалось, что звери там жили в полной свободе, и подчинялись только законам, которые принимали совместно. Роль льва была лишь представительской, а решения на саванне принимались общим собранием зверей. При этом, все звери, кроме старых и больных, целыми днями доблестно трудились, выращивая корм и строя общие жилища, где львы и гиены могли жить вместе с зебрами и жирафами. И хотя у них вообще не было мёда, всем зверям всегда хватало еды и ещё оставалось на подкормку случайно заблудших на саванну бродячих зверюшек без роду и племени. Эти открытия удивляли и восхищали медведя, и скоро он понял, что никакой угрозы от льва и саванны для лесных жителей на самом деле нет.
Вернувшись в лес, медведь объявил зверям, что они со львом теперь друзья, и что посещение саванны больше не является нарушением порядка безопасности. Звери обрадовались, и с энтузиазмом бросились осваивать саванну и знакомиться с её жителями. Некоторые лесные жители теперь целыми днями резвились на тёплых просторах саванны, приносили оттуда экзотические фрукты и невиданной красоты цветы, которыми хвастались перед соседями и украшали свои норы. Некоторые и вовсе осели на саванне, встретили там любовь и построили жилище по местному фасону. Особую любовь к саванне испытывали выдра, норка и бобёр. Лиса то и дело кокетливо прохаживалась между лесом и саванной, как бы невзначай посматривая на солничную сторону, в надежде привлечь к себе любопытные взгляды жителей саванны, но делая вид, что ей как будто бы туда и не нужно. Заяц саванны откровенно побаивался. Он давно забыл, как он когда-то резво скакал по опушке, пока она не заросла деревьями, и теперь ему всё время казалось, что без прикрытия деревьев его обязательно кто-нибудь выслеживает и норовит схватить.
Медведю саванна нравилась. Его вдохновляло то, как тактично и вежливо обходился со всеми зверями лев. И хотя лев был больше и сильнее любого другого зверя, его никто на саванне не боялся. При этом, все звери его любили и уважали. «Как это ему удаётся?» поражался медведь. «Ни разу ни на кого не рычал, не ревел, ни на кого лапы не поднимал — а все его слушают, да ещё с таким воодушевлением…»
— Каждый зверь, даже самый маленький, заслуживает уважения и имеет право быть со мной не согласным. Я, может быть, и сильнее других, но ведь не во всём я мудрее! — пояснял медведю свою позицию лев. — И если каждый зверёк поделится со мной хотя бы частицей своей мудрости, представьте только, господин медведь, каких высот мы можем достигнуть вместе!
Медведь восхищённо слушал льва, и в душе даже немного завидовал ему. Ведь сам он, по правде, редко прислушивался к другим зверям. Медведь привык в лесу командовать, и после всегда сетовал, что всё его звери делали не так, за что получали потом по ушам, и всё равно потом всё повторялось. Вернувшись после очередного посещения саванны, медведь твёрдо решил впредь прислушиваться к зверям и дал им свободу во всех начинаниях, лишь бы без дела не сидели. Обрадовались звери, засуетились, закопошились — стали каждый своё творить, жилища свои обустраивать, огороды рассевать, и всё реже за мёдом к медведю ходить. Рассосались очереди у медвежьей берлоги, и медведю спокойней стало, и даже на медведицу времени стало хватать. Так редко стали звери к медведю заглядывать, что ему со временем даже тоскливо стало без их внимания. Тут зима подкралась, и медведь с семейством залёг в спячку до весны. И так хорошо ему спалось, так спокойно без назойливых дармоедов, обивающих пороги в поисках мёда, что доспал он почти до самого лета.
Как мыс снова стал лысым
Проснувшись в уже вновь позеленевшем лесу, потянулся медведь, зевнул блаженно, и направился на прогулку, лес свой осмотреть, да заодно со зверьми повидаться. Глядит — лес изменился заметно. Похорошела нора у лисы, цветами обвешано всё. И у других зверей всё по-новому, на манер саванны все норы украшены, сады-огороды благоухают, растения необычные тянутся к солнцу, звери песни поют непривычные, какие только на саванне медведь слышал, да так и не понял, о чём те песни. Направился медведь к окраине леса. У заячьей норы ничего почти не изменилось. Заяц сидел у норы и щипал всё ту же заячью капусту, которой питался ещё с тех пор, как его поляну поглотил лес.
— О, Патапыч, здарова! — воскликнул заяц, увидев медведя.
— Здоров, косой. Как зиму пережил? — откликнулся медведь.
— Да пацихоньку, Патапыч. Ты ж меня знаешь, я ж никагда не жалуюсь. Трудна канешна, лапу не пасасёшь, как вы умееце. Но мы ж тожа не лыкам шыты: тут немнога кары, там чуць-чуць карышкоу, так и да вясны дажыли кое-как. — со вздохом поделился мыслями заяц. — Слушай, Патапыч, может медком пабалуешь, а?
Медведю вдруг стало приятно на душе. Давно уже его никто о мёде не просил. А ведь быть полезным — само по себе благодать. Да и сам давно не ел, так что от мысли о мёде стало вдвойне приятно.
— Прям сейчас с собой нет, но ты подскочи завтра, может горшочек и найдётся с осени. — ответил он, изображая лёгкое равнодушие.
Зайца, видимо, немного насторожила манера медвежьего ответа, и он решил на всякий случай подкрепить свою просьбу дополнительными аргументами:
— Спасибо, Патапыч, ты — настаяшчы друг! Такой друг, каторый сваих не брасает. Ты ж знаешь, я за цебя всегда гарой. Не то што эци, бабры да выдры, павырубали всё, как тока ты в спячку…
Тут пришла очередь медведя насторожиться. Невольно он отвернулся от пляшущего перед ним зайца и бросил тревожный взгляд на север. Только сейчас он заметил, как ярко оттуда мерцали проблески весенних лучей. Не дослушивая заячьи признания в верности медведь двинулся резким шагом в сторону северной окраины, но не дойдя до неё вдруг оказался на залитом солнцем мысе, утыканном свежими пнями. Охватив недоумевающим взглядом это непонятное место, медведь наткнулся на встречный взгляд бобра, вцепившегося зубами в ствол одного из немногих оставшихся на мысе деревьев. Бобёр застыл в своей грызущей позе, растерянно пялясь на медведя и не зная, как себя повести в этот деликатный момент. Кровь медведя забурлила от ярости. Норка и выдра, чуя неладное, шмыгнули за ближайший пень.
— Вы что здесь устроили, твари?! — заревел медведь. — Вы что, с ума рехнулись??? Да я вас сейчас…
Тут вдруг на мыс степенно поднялся лев.
— Господин медведь, с добрым утром! — вежливо приветствовал он пылающего яростью грозного зверя. Медведь немного сконфузился, не зная, как и куда в этот момент направить свою ярость. Лев, тем временем, спокойно подошел к нему ближе и с понимающим видом продолжил: — Не сердитесь, господин медведь. Ваши друзья, выдра, норка и бобёр, обратились ко мне с просьбой присоединиться к саванне. Я им ответил, что они в праве сами решать, где им быть со своими норами и плотинами. Саванна — это там, где свет и простор. И то, и другое, каждый, при желании, может создать себе сам. Если они хотят жить и трудиться вместе с остальными жителями саванны, и ради этого готовы пожертвовать тенью своих деревьев, то мы с радостью примем их в общее собрание.
Он на мгновение замолчал, всматриваясь сочувствующе понимающим взглядом в блестящие от обиды глаза медведя.
— Вы считаете, что я должен был им отказать? — смиренным тоном спросил лев.
Медведь был зол, но растерян. Ему очень не нравилось всё что он слышал и видел, но он не мог подобрать правильных слов, чтобы обосновать своё недовольство.
— Эти деревья сажал мой отец. — Обиженно вздохнул он наконец. Затем, неохотно, поправился: — Точнее, приказал посадить…
Медведь понимал, что эти слова звучали не очень убедительно. Потапа в лесу не очень любили, и деревья сажали не с самым большим энтузиазмом.
— Он приказал, а нам под ними жить. — Вставила высунувшая мордашку из-за пня норка. — Нас-то никто не спросил! А нам солнца хочется. Не нужна нам эта тень! Мы хотим, как на саванне.
Медведь стоял молча, нахмурившись глядя себе под лапы. Год назад он бы в щепки разнёс этот мыс и в клочки разорвал этих проклятых грызунов за такую наглость. Но после знакомства со львом и саванной медведь стал другим. Он начал задумываться о правильности своих действий, о праве других решать свою судьбу самим, и как бы его это всё не злило, он уже не мог позволить себе силой насаждать свою волю другим. Вопреки своим эмоциям, медведь стал пытаться найти оправдание тому, что происходило. Может они и правы? Может действительно мысу лучше быть лысым, и примкнуть к саванне? Ведь по большому счёту ничего от этого не изменится. Раз уж они так хотят… Внезапно лев положил ему лапу на плечо.
— Михайло, можно я с тобой на «ты»? Мы ведь друзья? — Лев в очередной раз застал медведя в расплох.
— Да конечно… — ответил он грустным, но добродушным басом.
— Михайло, я очень хорошо понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Поверь мне, я очень не хотел тебя расстроить. Но мы ведь с тобой оба понимаем, что ни у тебя, ни у меня, нет права навязывать свою волю этим зверям. Это — их мыс. Они на нём живут. И если им хочется, чтобы он был лысым — ну как мы можем им это запретить?
Медведь вздохнул, пожал плечами и грустно кивнул. Тут лев перешёл на более позитивный лад:
— А с другой стороны — ну какая разница, на саванне этот мыс, или в лесу? Мы же все — друзья. Хотим — идём к вам в гости, хотите — вы к нам. Между нами ведь нет преград, правда?
Медведь поднял взгляд на льва. Тот дружелюбно улыбался, ожидая ответной реакции своего бурого приятеля. Медведь ответил ему сдержанной улыбкой.
— Правда. — ответил он, после небольшой паузы.
Лев расплылся в ещё более радостной улыбке.
— Кстати, о гостях… Я тут подумал, а не придти ли вам с семейством к нам на ужин? — Лев говорил с таким вдохновением, что казалось, будто он вдохновляется на ходу каждым собственным словом. — Нет, даже не с семейством. Приходите всем лесом! Устроим пир на всю саванну, во имя дружбы нашей нерушимой!
Гнев медведя потихоньку спал. Идея про пир ему, не евшему целую зиму, очень понравилась, и они принялись обсуждать, как и когда собраться.
Дома медведя ждал скандал. Медведица, услышав про лысый мыс, принялась пилить медведя на чём свет стоял.
— Да что же это такое?! У него из под носа отбирают лес, а он стоит и рассуждает о дружбе! Да что ты за мужик, в конце концов? Наслушался этого, гривастого. Он тебя вокруг пальца водит, наивный ты мой!
— Да тихо ты! Ничего ты не понимаешь, баба! — отмахивался медведь. — Не моё это право, указывать другим, как им жить. Хотят — пусть живут на саванне.
— Не твоё право? Ха! Совсем в ягнёнка превратился! Завтра у тебя берлогу отберут, жену отберут…
— Скорее бы… — буркнул медведь.
— Не груби мне тут! Ты — медведь, а не ягнёнок. Тебя бояться должны и слушаться, а ты тут сидишь и рассусоливаешь о правах, пока о тебя лапы вытирают.
Медведь раздражённо махнул на жену лапой и вышел из берлоги.
Как медведи на саванне пировали
Никогда ещё на саванне не собиралось столько лесных зверей. Пришли барсуки с барсучатами, лоси с лосятами, заяц пришёл с зайчихой и зайчатами, и только лиса пришла одна, и всё кокетливо посматривала на льва, виляя своим пышным хвостом. Лев лично приветствовал всех гостей, после чего звери саванны заботливо усаживали их за длинный стол из чёрного дерева, накрытый белой скатертью и украшенный элегантными подсвечниками, цветами и аккуратно сложенными салфетками и приборами. Большинство лесных зверей никогда раньше не видели таких украшений. Они вообще не привыкли есть за столом, уж не говоря о салфетках и приборах, и многие не на шутку засмущались. Более простодушные звери, не скрывая своего невежества, пытались подстроиться под непривычные обстоятельства, неуклюже следуя примеру животных саванны и смущённо хихикая. Другие толклись в сторонке, шепчась и посмеиваясь над всеми этими непонятными буржуазными излишествами.
Среди последних гостей пришли медведь с медведицей и сыном. Пока дошли они до места назначения, медведь уже не раз пожалел, что взял с собой медведицу. Всю дорого она охала и ворчала, что за дурацкая эта идея, и почему обязательно надо было именно на саванне этот балаган устраивать. Это был первый визит медведицы на саванну, и к великому разочарованию медведя, ничто не производило на неё никакого положительного впечатления.
— Жарко-то как, боже мой! Как они тут живут? Ни одного деревца нигде. Солнце прямо в глаза палит. Невозможно смотреть! Вообще ничего не вижу… — возмущалась медведица, неохотно плетясь по саванне.
Лев радостно поприветствовал медведей и принялся представлять их своим друзьям по саванне. Медведь был поражён, как много на саванне оказалось зверей. Их было на порядок больше, чем в лесу. Многие обитающие на саванне звери явно изначально не были её уроженцами. Тут были и обезьяны, и верблюды, и кенгуру, и даже моржи.
— Многим зверям на родине приходится трудно, и они убегают в поисках нового жилья. — Пояснял лев. — А на саванне для всех место найдётся.
Вдруг среди знакомящихся с медведями зверей появился силуэт, при виде которого медведица взвизгнула, а у медведя на спине поднялась шерсть. Животное сделало несколько шагов вперёд и на его морду упал свет. Перед ними, выпрямившись во весь рост, стоял волк. Медведь начал было становиться в позу атаки и приготовился рычать, но тут волк заговорил:
— Господин медведь, я прошу прощения… — голос волка был предельно вежлив, прямо как у льва. — Я понимаю, что вам, наверное, неприятно меня видеть после всего, что когда-то натворил в лесу мой отец. Уверяю вас, я полностью разделяю ваше негодование по поводу его чудовищных действий. Это было ужасно, непростительно… И поверьте мне, хотя я никак не участвовал в этих преступлениях, а был тогда всего лишь щенком, стыд за совершённое моим отцом преследовал меня всю мою жизнь.
Медведь с недоверием посматривал то на волка, то на льва, то на медведицу. Лев поспешил включиться в беседу:
— Это — белый волк, сын серого волка, некогда попавшего к нам в плен. Белый волк с самого раннего детства живёт с нами на саванне.
Тут лев рассказал медведям о том, как после того как серый волк был пойман и посажен на цепь, его волчонка воспитывали жители саванны. Лев заверил медведя, что как и остальные звери саванны, белый волк не ест мяса, и вообще является добрейшим из зверей. Медведю эта история казалась подозрительной и невероятной. Он и представить не мог, что волка можно было переучить, но в очередной раз он, вопреки ворчанию медведицы, решил довериться льву.
Окончив презентации, лев усадил семью медведей за стол вместе с остальными зверями. Для медведя это стало неожиданностью. В лесу на таких торжествах медведям всегда выделялись почётные места во главе стола.
— И что, мы теперь будем сидеть рядом с бобрами и белками? Мы что для них — мелкие грызуны какие-то? — возмущённо шептала медведица. — Сами-то, вон, во главе стола уселись!
— Тихо ты, баба! — Зашипел на жену медведь. — Мы тут — гости. Ну принято у них так, демократично сидеть. На вот, лучше, салфетку малому повяжи.
— Боже мой, да что же это такое!? Во напридумывали! Они бы ещё скатерть на голову повязали! — с театральным пафосом воскликнула медведица, взглянув на то, как жители саванны повязывают себе на шею салфетки. Затем её скептический взгляд упал на приборы. — А это ещё что???
Медведь нервно охватил взглядом стол и заметил, что все жители саванны ели с помощью вилок и ножей. Он никогда в жизни не держал в лапе вилки, и потому не на шутку засмущался. Глядя на барсука, которому сидящая рядом зебра показывала, как держать вилку, медведь неуверенно потянулся за своей.
— Не той лапой. — услышал он знакомый голос с противоположной стороны стола. Медведь поднял глаза. С другого конца стола на него смотрела выдра. Выдра элегантно держала в лапах приборы. Вокруг её шеи была аккуратно повязана салфетка. — Вилку нужно держать левой лапой. — продолжила выдра.
— Да он не знает, что такое левая лапа. — раздался насмешливый голос бобра.
— Левая — это та, в которой ты держишь нож. — покачивая головой и надменно задрав брови вздохнула норка, также с аккуратно повязанной вокруг шеи салфеткой. — А надо — наоборот.
Медведь молча окинул взглядом своих советчиков. В его жилах бурлил гнев. «Сколько лет» подумал он «эти проклятые грызуны жили в моём лесу, под моей защитой, питались моим мёдом, кланялись мне в пол при встрече? А сейчас они сидят со мной за одним столом, на таких же стульях и, похоже, уже чувствуют себя на саванне хозяевами. Да ещё осмеливаются меня учить, как нужно есть!» Медведю вдруг захотелось встать и врезать всем трём по голове. Однако понимая, что он — в гостях, медведь решил сдержаться и не создавать ссоры. Он молча поменял приборы местами и стал размышлять, как ими действовать дальше.
— Уважаемые звери! — заговорил вдруг громко лев, поднявшись во главе стола. — Спасибо вам всем большое, что собрались сегодня здесь. Я очень рад, что между нами больше нет никаких преград, и я бы хотел чтобы впредь все лесные звери чувствовали себя на саванне — как дома. Помните: саванна отрыта для всех, кто любит тепло и свет, кто уважает свободы и права других зверей, кто не боится труда и хочет жить красиво. Прошу вас, угощайтесь, веселитесь и дружите!
Звери восхищённо зааплодировали. Медведь, сражавшийся с куском папайи на вилке, тоже начал было аплодировать, но тут вилка выскочила из его косых лап и с грохотом ударилась о тарелку. Пытаясь поймать её на лету, медведь нечаянно ударил правой лапой о край тарелки, от чего всё содержимое тарелки, вместе с вилкой, катапультировалось прямо в морду медведице. Этот нелепый инцидент вызвал волну хохота. Громче всех хохотали норка, выдра и бобёр. В их хохоте медведь расслышал нотки злорадства, и впал уже было в ярость, но тут снова послышался голос льва:
— Господа, полно уже! Со мной такие инциденты происходят постоянно. Ну не созданы наши мощные лапы для столь хрупкой посуды — что поделать? — стал весело успокаивать всех лев. Он тут же начал рассказывать о другом нелепом инциденте из собственного опыта, чем отвлёк всё внимания от краснеющих от стыда и злости медведей.
Поблизости льва сидел заяц со своим семейством. Он весь вечер пытался шутить с соседями по столу, да всё как-то неудачно выходило, и звери саванны косились на него с лёгкой настороженностью. Зайцу всё на саванне казалось каким-то смешным и нелепым. Особенно его рассмешило, когда напротив него уселась супружеская пара, состоявшая из жирафа и носорога.
— Во дают, а? — насмешливо показывая лапой на обнимающихся жирафа с носорогом воскликнул заяц. — Эта ж што из этава палучыцца за рыбёнак? Жирарог?
Довольный собственным остроумием, заяц повернулся к соседям по столу в ожидании улыбок и смеха, но вместо этого наткнулся на осуждающие взгляды.
— Не все рассматривают любовь как средство для создания детей, господин заяц. — с укором заметила антилопа.
— Каждый зверь имеет право на свободу выбора партнёра. — добавила зебра. — Вам, господин заяц, возможно, и не приходило в голову рассмотреть в качестве партнёра кого-то, кроме вашей уважаемой зайчихи, но ведь это не значит, что все звери должны также себя ограничивать.
Заяц был в лёгком недоумении. Ему и вправду никогда такое не приходило в голову, как и то, что семья может быть без детей. Про себя он решил, что здешние порядки ему явно не нравятся. «Хоць бы дзеци тут усякай дури не нахватались…» подумал он, глядя на то, как его зайчонок весело скачет и играет вместе с зебрёнком. Тут зайчонок радостно подбежал к отцу, чтобы поделиться впечатлениями.
— Папа, тут у всех такие красивые огороды! Столько всего вкусного растёт — и морковка, и редиска, и фруктов разных много-много. А почему мы весь год едим одну заячью капусту? — громко поделился своими детскими размышлениями зайчонок.
Тут заяц не на шутку рассердился и влепил сыну такой крепкий подзатыльник, что у того искры из глаз посыпались. Затем он крепко схватил зайчонка за ухо и резко прижал к себе.
— Ах ты маленький сапляк! Што жэ эта ты пра бацьку при усём чэсном народзе гадасци расказываешь! Насматрэлся тут, наслушался глупасцей! Если ты ешчо раз… — тут вдруг заяц заметил, что все звери вокруг них прекратили свои беседы и с встревоженным изумлением уставились на зайцев.
— Господин заяц, немедленно отпустите ребёнка! — прозвучал грозный голос льва. Заяц растерянно отпустил ухо плачущего зайчонка. — Как вы смеете применять силу против слабого?
Заяц от такого резкого внимания к себе задрожал и попытался оправдываться:
— Да я, это, так… У васпитацельных целях, штоб не праказничау. А то он же… — испуганно оправдывался заяц.
— Бить ребёнка в воспитательных целях??? Да вы в своём уме??? — ещё громче заревел лев, и лесные звери впервые увидели того льва, которого до этого так боялись годами.
Заяц от страха осел на корточки и опустил уши. Среди сотен осуждающе смотрящих на него глаз он заметил хмурый взгляд медведя. Медведь снова чувствовал себя растерянным. Он и сам иногда прибегал к подзатыльникам в воспитательных целях, и ему не очень понравилось, что лев раздувал из этого такого масштаба трагедию, однако оправдывать право зайца на домашнее насилие при всех зверях саванны, находясь в гостях у льва, медведю очень не хотелось.
— Господин заяц, ваше поведение — совершенно неприемлимо на территории саванны. Любезно прошу вас немедленно покинуть саванну и больше сюда не возвращаться. — прозвучал строгий вердикт льва.
Опустив уши, заяц встал из-за стола и поплёлся прочь. Зайчиха с зайчатами неохотно и стыдливо поспешили за ним. Вокруг стола воцарило неловкое молчание, переходящее в массовое шептание.
— Вишь, что делает! Уже порядки свои наводит тут. Хочет чтобы лесные звери теперь под его дудку плясали. — сердито зашептала медведица на ухо медведю. — А ты так и будешь сидеть и молчать, пока наших с саванны гонят?
— Заяц сам виноват. — сердито отмахнулся медведь. — Ну чего надо было малого лупить прям перед всеми? В гости ведь пришли, а он тут порки устраивает! Так ему и надо.
Медведица осуждающе вздохнула, качая головой. Напряжение постепенно спало. Звери снова разговорились, развеселились и пир продолжился. Лесные звери были заметно восхищены львом и саванной, радуясь, что теперь смогут заглядывать сюда чаще. Только медведю было как-то невесело. Все эти мелкие инциденты, странные разговоры и слова жены, от которых он весь вечер отмахивался, упрямо оседали в его голове, и он никак не мог избавиться от чувства, что о нём, как будто бы все забыли. Медведь привык быть в центре внимания. На этом же празднике он чувствовал себя лишь частью публики. И хотя он был со львом в согласии, медведя преследовал крадущийся страх того, что будь они со львом несогласны, лесные звери поддержали бы не его, а льва.
Как звери на болото ходили
Прошла ещё одна зима. Этой зимой медведю спалось плохо, неспокойно, и проснулся он уже ранней весной, как только сошёл снег, голодный и раздражённый. Тут же пошёл медведь обходить лес. Лес в этот раз не только ещё больше изменился, но и заметно опустел. Многие звери, вдохновившись после львиного пира, решили перебраться жить на саванну. Не слышно было игривых детских визгов, как обычно бывало весной. Встретившаяся медведю по дороге ежиха рассказала, что многих лесных детёнышей отправили на саванну,
