Вроде бы боевики (в камуфляже, с колорадками), но нет тяжелого вооружения. В лагерь привозят людей в гражданке. Чаще всего на вертолетах. Хотя сам лагерь существует по принципу военного: палатки, окопы, блиндажи, стрельбище.
Сама местность, на которой был разбит лагерь, была на достаточном удалении от города и идеально подходила именно для «схрона». Ни тебе любопытных глаз, ни тебе потока машин. К селу вела разбитая дорога, по которой изредка проскакивал сельский «Москвич», «Нива» контрабандистов или джипарь любителей хорошей рыбалки. В конце села был лес и огромное водохранилище, о котором мало кто знал даже из старожилов Свердловска.
Наши партизаны стали наблюдать за лагерем. Благо, что к водохранилищу можно было подъехать, минуя село, а люди на лодке с удочками не привлекали к себе внимание даже в военное время.
И вот, вертолет привез «смену». На военных они не тянули, - сразу отрапортовали наблюдатели-рыболовы. Выходят из вертолета, подбадривают себя, но идут толпой, не строем. Слушают инструкторов. Оглядываются. Видно, что народу стремно. Потом начались учения, пробежки, разборка-сборка оружия, обучение стрельбе из разных видов оружия, в том числе гаубиц, снайперских винтовок, броски гранат. А еще игры в пейнтбол (стрельба краской).
В лагере было всего два танка и пяток БТРов. Так они жили пару недель. Марш-бросок, стрельбы, разборка автоматов и застолье в тени возле полевой кухни. Сказать, чтобы пили, нет. Так, рюмка водки или коньяка. И все. Без пристрастия. Коньяк на столе, виски, джин и бренди, виноград, нарезка, и повар, удивили. А еще постоянное селфи «служивых». На броне, на коне. То, что фоткались с военной техникой, понятно. Но то, что люди рассматривали обычных, не элитных, сельских лошадей, и возбужденно фотографировались с ними, выдавало горожан.
Дети бетона, - констатировали наблюдатели. - Но, не обычные «ополченцы». И не ФСБшники. Те же уже обучены. А эти, видно, что «зелень»,- продолжали свое наблюдение «рыбаки».
Что еще бросилось в глаза, так это спутниковые антенны. В селе не было интернета. Ни мобильного, ни оптико-волоконного. Да и со связью из-за рельефа в этой местности туго. Чтобы позвонить, нужно карабкаться на ближайший холм. То есть, людям, занимающимся боевой подготовкой в лагере, был нужен интернет. Партизаны сообщили о странном лагере. Но наблюдение сняли. Нельзя же ловить рыбу целое лето. Так, наведывались иногда. Для учета.
События тех дней неслись с такой скоростью, что иногда информация, полученная за день, просто не помещалась в голове. Все фиксировалось. Но на полный анализ или выводы времени не было.
Обстрелы, бои, информационные вбросы, паника, отсутствие воды и продуктов, страх потерять жизнь, Родину, близких, общее непонимание ситуации давало о себе знать нервным перенапряжением.
Информация о лагере затерялась в записях.
Осенью в хирургическое отделение нашей больницы поступили раненные. Сказали, что с фронта. Характер ранений, пулевые и осколочные, это подтверждали.
Один из врачей, поддерживающий сопротивление, рассказал о странном раненном, которого все звали «виконт». Это был высокий, голубоглазый, молодой человек, тридцати лет, который все время произносил одну и ту же фразу: «Перезагрузите игру. Пожалуйста, перезагрузите игру». Именно он впоследствии стал прототипом одного из героев военной повести «Иней», в которой я полностью описала ситуацию с «игрой» и лагерем.
У него не было обеих ног и было тяжелейшее психологическое состояние. После операции и формирования культей, его, как и других раненных, забрали военные.
В обрывках фраз, которые удалось услышать врачу, мелькало «вертушка», «лагерь», «контракт», «страховка», «попали», «страйкеры».
Так мы вспомнили о странном лагере. Действительно, за ранеными прибыли вертушки и забрали их. А мы стали искать «концы».
Я не буду описывать всю скрупулезную работу, проведенную сопротивлением нашего квадрата. О ней, вернее, о том, что мы обнаружили, вы, чтобы не потерять нить объективности в авторских описаниях, можете прочитать на русских пабликах.
За неделю поиска мы обнаружили солидные группы в соцсетях «ВКонтакте», «Одноклассни ки». «Контр-страйк Свердловск», «Контр-страйк ЛНР», «Контр-страйк Новороссия», «Сталкеры в зону АТО», «Военный экстрим», «Танчики-реал».
В России (Ростов, Питер и Москва) формировались группы, в основном, из зажиточных граждан, желающих поиграть в знаменитый контр-страйк или «танчики» в реальных условиях.
Сказать, что у нас был шок? Нет. Не было. Просто констатация факта. К тому времени я уже видела реал-шоу «русские своих не бросают» в шурфах наших шахт. Наши города попали в Изваринский котел. Еще юнцов - срочников, которых Россия пачками бросала в мясорубку войны. Обстрелы «ГРАДАми» мирно-спящих шахтерских городов со стороны Гуково. Горящее Зеленополье…Что могло удивить меня?
Когда у меня начались «проблемы» со свердловским ополчением. Я цинично швырнула в лицо начальнику городского «МГБ» доказательства существования реал-шоу «контр-страйк» на территории Луганщины. Раньше, до войны, мы были просто журналист-общественник-правозащитник и начальник следственного отдела. Сейчас…
Они приезжают сюда охотиться. Убивать для развлечения. Играть. Нами. Тобой. Мной. Это игра. А ты все еще воюешь против правосеков и бандеровцев. Твои русские. Наши «братья». Вот их цена,- я кинула на стол пачку бумаги. Думаю, она многое сделала для изменения наших отношений. И, я знаю точно, эти бумаги долго ходили по рукам тех, кто пошел воевать против хунты.
Он долго читал. Сверял ссылки с гуглом. Многие группы были закрыты. Хмурил брови. Бросил резко «уйди».
Я думаю, что таких лагерей и таких доказательств «участия» в играх у «МГБ ЛНР» было много. Там работают неглупые люди, правда. И как-то сильно резко стало меняться в зоне отношение к «русским братьям» со стороны ополченцев-луганцев. Русских стали убивать. Грабить. Не подчинятся приказам. Но это уже другая история.
Да, уважаемые читатели. Это сюр. Мы ведь цивилизация? Общество? Высокие материи? Философия? Политика? Минские соглашения? Ах, оставьте! Для кисейных барышень и «виконтов» в бабочках. Война!
Война идет не лично с мистером Пу, с огромной страной, обществом, утратившим мораль, честь и совесть.
Скучающие леди и джентльмены, с упругими кошельками ввиду отсутствия упругости иных частей тела, питерцы и москвичи, правнуки палачей, втянули ноздрями бодрящий и знакомый им запах крови, и потянулись «играть в войну».
Да, они едут на Донбасс. Россияне едут в зону АТО не только воевать, против «бандер», фашистов» и «карателей», выдуманных ими же самими. Едут «туристы», «сталкеры». Кто пострелять по мишеням. Кто поиграть в «танчики» или «контр-страйк». Те, кто слабее, едут просто посмотреть на разрушенные города. Насладиться болью, страхом и самоутвердиться, подав ребенку конфетку или хлебушек бабульке. Есть экстрим-туры. Этих везут в зону обстрела и специально для них устраивают пальбу. Когда по нашим позициям, а когда и просто по городам или поселкам. «Экскурсоводы» потом делятся впечатлениями и количеством экскурсантов, нуждающихся в душе. «Экскурсоводы» подчеркивают, что русским очень нравятся страшные истории. «Здесь каратели расчленяли людей и паковали в банки», «под этим деревом изнасиловали», «в этот дом попала бомба карателей в тот момент, когда мирно спали дети»… «Экскурсоводы» не жалеют красок. Смерть теперь в тренде.
Я не могу говорить «все». Не имею права. Ведь многие россияне помогали и помогают нам, переселенцам, армии, раненным. Как разделить их на «праведников» и «грешников»? Я не знаю.
Не хочу о банальном. Вот это «каин» - «авель».
Война не время для книксенов и реверансов.
Правнуки тех, кто депортировал крымско-татарский народ и занял их дома, вернулись в родную, кровавую гавань.
Правнуки тех, кто устроил геноцид украинскому народу, приехали стрелять по живым мишеням Донбасса.
А у праведников нет наследников. Ну, не дают праведники потомства. Не успевают.
Цитата: «Бизнес на войне открыли в кризис жители Ростовской области. Любителям экстрима начали предлагать экскурсии по местам боев на территории непризнанной ЛНР. Желающих посетить горячую точку недавнего прошлого много, их география обширна – от Москвы до Екатеринбурга. Помимо денег за вояж – он стоит пять-восемь тысяч рублей – клиенту требуются доля авантюризма и крепкие нервы, поскольку на территориях ополчения еще неспокойно, рассказал газете «ПИК» один из «экскурсоводов», проживающий в Каменске-Шахтинском.
«Граница преодолевается, как правило, без проблем, – рассказывает Андрей. – Группа маленькая – от одного до трех человек. Хлопот так меньше, да и в машину больше не влезет. Гид – я сам. Экскурсия – по мере нарастания адреналина: сначала могут быть окраины Луганска, потом дорога на Алчевск, Новосветловка. Рассказываю, что знаю. Например, есть место, где "укры" загнали людей в церковь, а сами пошли грабить дома. Потом обстреливали церковь. Жуткое зрелище. У самого мороз по коже, когда это представляю».
Запросы у клиентов, рассказывает Андрей, разные. Кто-то просит осмотреть непосредственно места боев, кто-то стремится в Луганск посмотреть, как город приходит в себя, а кто-то хочет посетить поселок Новосветловку. Здесь, поясняет экскурсовод, все осталось нетронутым после боев – руины зданий и сожженная техника, поселок не восстанавливали. Правда, путешествия строго ограничены по времени – в 22:00 начинается комендантский час, и в это время лучше уже вернуться на КПП. Сколько у него конкурентов, собеседник журналистов оценить затруднился, отметив, что такие путешествия стараются не афишировать, хотя чем-то противозаконным это не является.
«У моих клиентов есть тяга к ужастикам, и я удовлетворяю ее», – резюмировал Андрей.
