Сьогодні о 12:302778331
Начну с личного флешбека. Когда я был мал и глуп, то очень хотел танчик – такой, который надо клеить. Продавались они в красивых цветных запечатанных коробках, на которых были нарисованы изрыгающие пламя оригиналы бронетехники. Естественно, я доставал родителей нудным «купикупикупи», а они отбивались – типа «ты и до половины не доклеишь, бросишь». Родители обычно хорошо знают своих детей. Но я был упрям, как шотландец, и однажды уговорил. Это была перемога.
Однако, как только я открыл вожделенную коробку – в ней оказалась зрада. Мне, почему-то казалось, что поклейка танка сводится к приклеиванию башни к корпусу. А внутри пачками лежали какие-то непонятные принты многоугольников и дуг с зубчиками. На танк оно походило аж никак, а чтобы разобраться в прилагающейся инструкции надо было, как минимум, закончить школу, а как максимум – отслужить в армии, в танковых войсках.
Разочарование мое был ужасно, а обида на жизнь – безмерна. В дело обреченно вмешался папа, который со словами «я же предупреждал!» склеил мне за неделю этот злополучный танк Т-34-76. Стало еще хуже – результат вообще не был похож на изображение на коробке, кроме того панцер был... бумажный. Им нельзя было играться – возить по полу, брать на улицу и делать все остальное, что положено делать с игрушечными танками. Его можно было только поставить на полку и смотреть – а зачем нужны такие танки? Зрада, зрада, зрада!
В итоге я его сжег – это было единственно возможное боевое применение легендарной машины. После чего отгреб по заднице от папы. Сейчас, спустя годы, его понимаю, и ни капельки не обижаюсь. Если бы мне вымывали мозги «купи-купи», потом устроили истерику и заставили вечерами возиться с выкройками и клеем, потом заявили что все это говно, а не танк, и в завершение сожгли его на балконе... то я бы не отшлепал, я бы убил такого сына. Как Тарас Бульба своего Андрия, со словами: «Я тебя породил, а ты меня заебал!»
***
Если посмотреть внимательно, то основная претензия зрадикалов всегда кроется в том, что «надо было вам делать так, как я говорил». Имманентный разрыв между «вам делать» и «я говорил» игнорируется напрочь. Особый вкус зрадам придает то, что часто «а я говорил» следует после «как вам делать», и от этого нарушения детерминизма я аж визжу в восторге.
Более того, часто разрывается даже великая троица воплощения: замысел – планирование – исполнение. По технологии затевает мост через пруд фантазер Манилов, проектирует его безумный гений профессор фон Тотенкопф, а строят два старательных долбоеба из ларца.
Но это в лучшем случае, потому что когда они меняются ипостасями – например, мост замышляют Двое-из-Ларца, проектирует Манилов, а строит злобный ученый – вместо моста получается нечто, настолько ужасное, под чем даже тролли не живут. Боятся.
Увы, современное общество довольно сложно устроено, и в одиночку весь технологический или социальный процесс, от замысла до готового поклеенного танчика, не может потянуть никто. Человечество, как может, борется с этим, создавая консультативные и рабочие группы, где Манилов наблюдает за работой слесарей из Ларца, а те, в свою очередь, говорят профессору Тотенкопфу, шо раствор в вакууме не прихватит, а длинный прут надо резать с люнетом, чтобы не было биения. Поэтому вот тут надо вычеркнуть вакуум, а тут дорисовать люнет
И параллельно с этим ведется работа с публикой, нетерпеливо ожидающей завершения строительства моста на берегу пруда. Специально обученные гидессы и стюардессы показывают лазерными указками на слайды, и объясняют: где и какая лавка с товарами будет устроена на этом расчудесном мосту.
Но даже при этом случаются зрады и драки – мол лавку ближе к нашему берегу, а свалку – подальше к чужому. И чего уж говорить о нашей публике, которая даже не ходит смотреть на этот мост, пока его не достроят. А уж когда достроят – ревнивым оком начинает искать в нем зрады, сопровождая бессмертным, но всегда посмертным: «А я же говорил!»
***
Я, как умею, стараюсь бороться с постмортальным «всенетаком» и зрадикальным восприятием чужой деятельности. Поэтому, как делегат от кафедры, аккуратно хожу на разные встречи с реформаторами и министрами, даже если слабо разбираюсь в предмете. Возможно, после встречи я стану разбираться лучше, а кроме того я всегда ценю возможность подремать в тепле и выпить бесплатного кофе.
В этот раз в гости приглашали реформаторы из Министерства обороны. Я втайне рассчитывал, что нам покажут новейшие приемы штыкового боя, дадут пострелять из импульсной винтовки М-41А и покатают на боевом вертолете «Страшный Гусак». Но все пошло как-то не так – замминистра, испугавшись блогеров, в тот же день совершил служебное харакири и уволился, а вместо демонстрации карты боевых действий («синие» - наши, «красные» - враги), началось нудное бла-бла-бла про берцы-шмерцы, консервы-шмонсервы, логистика, снабжение, обеспечение, и прочая интендантщина и каптерщина. «Я єтого не люблю» (с), и совсем уж собрался привалиться к Золотаревой и поспать, но тут мне пришла в голову переможная мысль, отогнавшая зраду.
Может, оно и хорошо, что сейчас спокойно и без лихорадки решается вопрос с логистикой и электронными системами учета, а не готовится последний парад по Крещатику, прямо с которого бойцы в полушубках и валенках будут уходить на фронт? Что удалось дорогой ценой выиграть на это время, и теперь есть возможность потратить его с толком – и оно тратится с толком. Что есть общественный и армейский, пусть и во многом маниловский, заказ на хорошую армию – которая будет воевать не только за счет героизма, но еще и немножко за счет берцов и питания. Что реформами занимается коллектив профессиональных тотенкопфов, а выполнять их будут исполнительные генералы из ларца.
А не так, как было заведено – запрос выдают проектировщики под лозунгом «так жить нельзя!», потом генералы сами для себя проектируют реформы, стараясь в новом проекте не зацепить свои кабинеты, а строит, как всегда, общество.
Только надо не забывать следить – куда там показывают лазерными указками стюардессы, а то опять получится зрада и «всьо пропало, гроши зпижжено, бухгалтерка втикла».
***
«Где? Где? Где?» - галдят гдемоны, шо чайки на причале: «Где это? Где то? Где сьо? Где всьо? За шо стояли на Майдане?» Как мальчик-дебил из анекдота, который спрашивал у папы сначала: «Где море?», а после того, как папа чуть его в этом море не утопил, вопросил: «А что это было?»
Где все? Да все там же, в окне возможностей, за которым пространство неопределенности. Где еще не склеенными танчиками играются пока не рожденные дети. Надо сувать туда руку, что-то хапать и вытаскивать, смотреть – что попалось, и если попалось ненужное, то выкидывать. А если нужное – то пристраивать его к конструкции и смотреть – шо получится.
Дорогие гдемоны, немедленно прекращайте замуровывать и открывайте двери лифта. Сколько я бывал с Миншрайком на этих встречах – везде требовались люди в общественный надзор. Ну, кроме Яресько (хотя, хрен йо знае, может и сказала, а я спал в это время – у нее такой убаюкивающий голос...) Идите и смотрите «где-где-где».
Вопреки кажущейся очевидности, чем больше знаешь – тем меньше находишь вокруг зрады и больше перемог. Кажется, много знающий человек зраду в любых кустах вмиг высмотрит и разоблачит, а оно наоборот выходит. Парадокс, правда?
Потому шо начинаешь, например, отличать от зрады непреднамеренные ошибки, расхождение мнений, различные оценки проблем и путей их решений, да и просто учишься вписывать свои ожидания в рамки реальности.
***
Беда с бумажным танчиком из моего детства была в том, что я не понял назначения этого изделия. Его, собственно, и покупали для того, чтобы получать удовольствие от неспешной вырезки и поклейки, потом поставить на полку и забыть. А мне нужен был танк, чтобы возить его по полу. Надо было не картинку на коробке рассматривать, а буквы на обороте читать.
С тех пор я старательно учился интересоваться содержимым коробок на предмет зрады до покупки, и изгонять гдемонов светом знаний и ноучного подхода. Не всегда, конечно получается – уж больно хитрые бывают зрады – но количество их в жизни значительно поубавилось.
Чего и всем браттям-панам желаю душевно.
И каким же нужно быть тупым, что бы не видеть очевидное! 
