Александр Курбатов
Как передать в кадре промозглый ветерок в поле и мокрую, готовящуюся замерзнуть землю, в которой окапываются бойцы? Окапываться — это значит просто несколько лопат и несколько человек, которые вручную копают в поле траншеи бесконечной длины, с землянками и укреплениями, засыпанными тоннами грунта.
Под Донецком нас остановили на десятке блокпостов. Везде предельно вежливо просят документы, потом открыть багажник, потом сумку, чтобы убедиться, что там действительно камера, а не что-то взрывоопасное. Пока я хожу вокруг машины и показываю все, что интересует проверяющих, ветер и сырость умудряются просочиться сквозь куртку, свитер и футболку.
Глядя на прописку и заляпанный грязью городской седанчик нас спрашивают, как нас занесло практически в серую зону. Показываю телефон с картами гугла. «Ой, хлопці, ви обережно із тими навігаторами. Тут, під Донецьком, їх як чорт крутить, заводять в такі дєбрі”, - говорит нам усатый дядько, который стоит на том же месте и когда мы возвращаемся несколько часов спустя.
После вежливого «Счастливого пути», или «щасти вам», я прыгаю в машину, и долго отогреваюсь в теплом салоне, мечтая о встрече с кураховской бензозаправкой, где горячий кофе и прочие ништяки мирной жизни. А они остаются на месте, рядом с бесконечными линиями окопов, которые каждый день прирастают новыми лопато-метрами, несмотря на дождь, грязь и морозный ветер.
Как передать эти сырость и холод в кадре? А черт его знает. Я пробовал много раз и в разную погоду — ни черта потом не ощущается, когда сидишь в теплой комнате с чашкой кофе и смотришь отснятое видео. Не помогают ни full HD мониторы, ни LCD телевизоры в полстены.
Если вдруг продрогнете на улице, то заскакивая в уютную кофейню погреться, скиньте немного денег волонтерам, которых знаете, которые до сих пор возят на передок что-нибудь нужное и полезное. Например, кофе, чай и сигареты. Поделитесь уютом и он обязательно вернется или, по крайней мере, не сбежит на долгие годы на более мирные территории.
"...с наступающими праздниками" – внезапно возродился из пепла посланный
"Политические разногласия". Война. Захват территорий. "Ихтамнет". Смерти тысяч людей. Разрушенные дома, потеря источника существования. Миллионы беженцев. Донецкий аэропорт. Дебальцево. Иловайск. Волноваха. Краматорск. Расстрелы украинских воинов прямо через границу. Пытки и издевательтва над пленными и подвернувшимися безоружными. "Гумконвои" со взрывоопасным грузом. Сбитый самолет. Инвалиды, сироты, матери, рыдающие на могилах. Искалеченность судеб, перечеркнутость надежд.
"Нельзя ведь жить в зле". Чуть ли не вчера этот персонаж желал мне сдохнуть. Радовался, что мы замерзнем без России и околеем без кредитов. Утверждал, что мы - американские подстилки, поскольку решили прогнать Януковича. И до сих пор постит у себя имперскую чушь, дроча на кончину Украины.
И вдруг – давай все оставим в прошлом. Давай забудем все, что мы у вас натворили. Просто так. Без извинения, без расплаты, без раскаяния. Мол, вы же должны нас простить, если не хотите быть такими же мразями, как мы.
"Сколько в вас ненависти... Не держите на нас зла..." А мы и дальше будем оккупировать территории, сеять мрак, ужас и смерть, и заводить ракеты и танки с надписью "На Киев!"
"Мы же вас любим...". Знакомо, как же. Как у поручика Ржевского: "ебу и плачу, ебу и плачу".
"Наши правители". Вы же все, конечно же, ни при чем. Все 86% горячо поддерживающих людоедский курс Кремля, и остальные 14%, считающих его слишком мягкотелым. Нет, вы действительно не виноваты. Бешеная собака тоже не виновата в том, что она собака, и что она бешеная, и что она бросается на людей. Но даже когда она машет тебе хвостом, ее нужно пристрелить, а не протягивать ей руку дружбы.
"Останутся в прошлом". Таки да, останутся. В прошлом. Вместе с вами. В будущее мы пойдем без вас, лицемерные ублюдки.
